Наследие Иоанна Кронштадского

Татьяна Федяев,
председатель Гильдии муниципальных журналистов Союза журналистов России, член попечительского совета Дома трудолюбия «Ной»

Эта тема появилась в постсоветском обществе. Тема, о которой стараются не говорить в приличном обществе. Которой боятся касаться многие журналисты. Это тема- бездомные. Или как у нас пренебрежительно говорят- бомжи.

Стоит только произнести это слово, сразу вспоминаются герои Горького из знаменитой пьесы. На дне жизни может оказаться любой. Ну, или почти любой. При определенном несчастном стечении обстоятельств.
Конечно, можно махать руками и говорить, что уж меня-то это не коснется. Ой, не зарекайтесь. Для более чем семисот обитателей Дома трудолюбия «Ной» расхожая мудрость насчет сумы и тюрьмы не просто фигура речи, а реальность, ставшая жизнью.
Приют создан для людей, которые по разным причинам оказались в московском регионе без крыши над головой, без работы и часто без документов. Но полны решимости изменить свою жизнь к лучшему.
В Доме трудолюбия «Ной» люди становятся полноправными членами социума: трудятся, получают зарплату, восстанавливают документы, возвращаются в старые или создают новые семьи — а, главное — живут в доме! Основное правило для них — вести трезвый и трудовой образ жизни.
Здесь около четырехсот трудоспособных мужчин. И более трехсот человек, которые называются социально незащищенными. Это старики, инвалиды, матери с младенцами или малолетними детьми
Все они трудятся на различных неквалифицированных работах, чтобы не слыть тунеядцами и честно зарабатывать на свой кусок хлеба.
Это заведение не государственное, не муниципальное – общественное. Его обитатели зовутся насельниками. Так сейчас обозначают жителей монастырей, членов монастырской братии. В домах трудолюбия живут далеко не монахи, но устав как уже говорилось, суров и требователен. А братские чувства возникает тут потому, что все они братья по несчастью.
История создания Дома трудолюбия и хождения по мукам его организаторов – тема отдельная и поучительная. Но руководители не оглядываются на прошлые испытания, они идут вперед. Сегодня Дома трудолюбия - уже большая разветвлённая структура. Организация восстанавливает подопечным паспорта и другие документы, устраивает проведение бесед на духовные, социальные и психологические темы, помогает найти работу.

Руководитель организации Емилиан (Эмиль Валерьевич Сосинский) говорит:
«Дом трудолюбия Ной» включает в себя четырнадцать филиалов в Москве и Подмосковье. Все они располагаются в арендованных коттеджах. Три из них – полностью «социальные дома — для инвалидов (включая лежачих), стариков и женщин с детьми.
Оплата аренды, содержание насельников социальных домов, покупка еды, лекарств и необходимых предметов быта – всё это в основном происходит за счет половины заработка наших трудоспособных подопечных, которые устраиваются подсобными рабочими на стройках (вторую половину денег они еженедельно получают на руки). Этих средств немало, но всё же их хватает далеко не на всё и не всегда.
Поэтому нашему приюту чрезвычайно нужна поддержка: благотворительная, волонтёрская, молитвенная, любая….
Мы будем очень благодарны за помощь в организации производства и сбыта любой продукции, которую смогут выпускать насельники наших социальных домов — маломобильные люди.
Только объединившись со всеми неравнодушными, только вместе мы сможем решить проблему бездомных, сделав их — домашними!
Почти нет сомнения, что мэры сотен муниципальных образований, особенно малых городов, и не слышали об этом социальном эксперименте.
Во-первых, у них своих забот хватает, а, во-вторых, если в их муниципалитете и есть 2-3 бездомных, то это ведь и не кажется проблемой? Бездомные, могут сказать многие – это проблема мегаполисов, куда граждане едут на заработки.
Но едут-то, в основном, как раз из малых городов. Едет чаще всего крепкие молодые мужчины, жизнь которых большие города перемалывают. Не будем сейчас говорить о недобросовестности работодателей. Это тоже тема отдельного разговора и хорошо бы он происходил не на страницах печатаных изданий, а в кабинетах следователей.
Не будем говорить о том, что человек сам кузнец своего счастья или несчастья, и, что если стал катиться по наклонной, то сам и виноват. Не все у нас титаны духа, способные выстоять в житейских бурях. Не нам их судить.
Поднимем лишь несколько вопросов. По большому счету в домах трудолюбия скапливается брак работы местного самоуправления. Что заставляет людей бросать родных и близких, насиженное место и срываться в неизвестность? Чаще всего отсутствие возможности работать и зарабатывать достойно. Ну нет для них в родных городках и селах рабочих мест, не позаботилась местная власть о их создании. А также нет условий для достаточно комфортной жизни и досуга. Вот и тянет людей, особенно молодежь, магнит больших городов.
Ведется ли местной властью какая-то работа с молодежью на предмет того, что именно здесь, на родине, нужны их руки, способности и таланты? Ведь ни для кого не секрет, что многие малые города сейчас напоминают пенсионерские поселения: дети и внуки едут в областные центры, в мегаполисы. А в малых городах остаются старики. Что это значит для бюджета и для будущего таких мест, объяснять никому не надо. Ничего хорошего.
Иногда думаю, что если бы ответственные лица администраций малых городов побывали в наших домах трудолюбия, да послушали горестные истории насельников, они бы ночи спать не стали, думали бы, как своим жителям рабочие места создать. Чтоб чаша сия их земляков миновала.

Вот лишь две истории.
Сергей приехал из Челябинской области. Сейчас ему 57. Возвращаться некуда. Ни жилья, ни работы. Он считает себя никому не нужным стариком.

Николай возглавляет бригаду свиноводов. В «Ной» он не шел, а полз. После двух лет бродяжничества в Москве у сибирского мужика (Алтайский край) полностью отказали ноги. Сейчас выздоровел, но ехать ему некуда.

В «Ное» сейчас живут люди из Краснодарского и Красноярского краев, из республики Коми, из Ростовской, Тульской областей, Тверской, Кемеровской областей, Алтайского и Хабаровского краев. Трудно сказать, из какого региона нет. Пожалуй, меньше всего из республик Северного Кавказа. Но с этим все понятно: там до сих пор сильны родовые и семейные связи, и даже если нет работы, близкие помогут. Подчеркнем и повторим, что основная масса обитателей именно из малых городов.
В свое время, еще в конце 19-го века первый дом трудолюбия был основан Иоанном Кронштадским. Основные принципы, которые обеспечили успех этого социального эксперимента, это трезвость и посильная занятость. Тот принцип, который помог сотням и тысячам граждан и помогает подняться сейчас десяткам тех, кто живет в подобных домах – это общинность.

Интересно, что в «Ное» подчас достигаются такие результаты, которых не могут добиться самые раскрученные наркологические клиники и реабилитационные центры: алкоголики по несколько лет не прикасаются к выпивке, и говорят, что даже не тянет. Неоднократно судимые, освободившиеся из мест лишения свободы и просто оказавшиеся на улице, начинают здесь работать с удовольствием и интересом.
Есть ли проблемы? Конечно, есть. Но опыт нескольких лет показывает, что именно и, в первую очередь, общинность меняет жизненные установки многих. И что эти изменения идут на благо как отдельного человека, так и всего общества.

А вот возвращаться в родные места обитатели «Ноя» часто не хотят. И причина не только в потере семейных связей, причина в том, что теряется общинность, пропадает ощущение себя частью оставленного муниципального сообщества.

Есть такое выражение: «Что снизу, то растет. Что сверху, то падает». Это про инициативу масс, про гражданскую активность. Но в какой-то период такую полезную инициативу надо заметить, поддержать и распространить. На примере предшественников более чем вековой давности вырос новый опыт. Опыт общинности. Наверняка он может быть воспринят не только в Москве и Подмосковье.